Фильм: "Обитаемый остров""Обитаемый остров": над всем Саракшем вогнутое небо2 января 2009 - 15:36
Итак, продюсеры Александр Роднянский и Сергей Мелькумов представляют первую часть дилогии режиссера Федора Бондарчука по знаменитому роману братьев Стругацких "Обитаемый остров".
Из свеженького 2009-го – прямиком в 2157-й. Двадцатилетний студент с Земли Максим Камерер, путешествуя по галактике, подвергся метеоритной атаке и вынужден "упасть" на чужую планету Саракш. Из чудесного Мира Полудня, где все разумно, свободно, любовно и безопасно, он попадает совсем в другие обстоятельства места, времени и образа действия. Саракш претерпел ядерную катастрофу, люди выживают, как могут, существуя в тоталитарном государстве, милитаризованном, идеологизированном на всех уровнях и всеми, так сказать, способами, прошитом всепроникающей ложью и контролем до самых печенок.
Анонимные диктаторы — Неизвестные Отцы, изуверски носящие кликухи родственного типа (Папа, Свояк, Деверь и так далее), – правят на Саракше; блага их властвования (то есть – какая их личная корысть) нам не открыты. Они живут в ужасе, который сами создали и поддерживают, используя систему башен – вовсе не защитных от внешнего агрессора, противоракетных, а ретрансляторов неких излучений. Которые пудрят "асбестом" мозг и подавляют волю, причем часть населения – так называемые выродки – еще и терпят при этом адскую головную боль.
В государстве имеется некая оппозиция, предполагающая сопротивление и свержение власти; непонятно, насколько действующая; известных властям реальных и мнимых несогласных зверски преследуют, уничтожают. Всех остальных обывателей держат в страхе-боязни возможной гражданской войны и потенциального нашествия вымышленного внешнего врага. Впрочем, у границ государства действительно обитают какие-то мутанты и диковинные существа, а что делается за границами и в океане – одному Богу было бы известно, если бы он давно не лишил Саракш своего пригляда.
Здесь своя не только география – здесь другая космогония. Есть, конечно, где-то горная страна Зартак, там люди счастливы, но в целом жители Саракша уверены властью, что обитают внутри сферы, значит – небо твердо и вогнуто, а "мир вывернут наизнанку".
читать дальшеВпрочем, он вывернут лишь с точки зрения пришельца Максима, который знает другой порядок вещей. Примириться с "изнанкой", столь неприглядной, Максиму трудно – он хочет действовать. Со всем пылом своей наивности, воспитанной полным благополучием и питаемой юным возрастом.
В конце концов, он вынужден бороться за другую жизнь возникшими конкретными обстоятельствами. Во-первых, шанс покинуть Саракш кажется совершенно утраченным. Во-вторых, встретилась любовь. В-третьих, появился друг.
Завиваю здесь сию пружину происходящего в основном для тех, кто вдруг романа не читал. Вам будет не очень легко сразу сообразить, кто из героев есть кто и что скрывается за очень плотной чередой эпизодов-событий. Книга объемная, действия, пардон, навалом. А кроме того – интереснейшие психологические характеристики героев, нестандартные ходы и мотивировки, продиктованные содержанием этой весьма интеллектуальной прозы, осмысляющей (что называется: философски) проблему устройства и переустройства власти в одном, отдельно взятом социуме.
А тем, кто роман читал и поместил его на полочку культовых книг, на всякий случай позвольте напомнить банальное: фильм – не проза, в нем неизбежны упрощения, новые акценты, немыслимый вами прежде антураж и прочие "нестыковки".
Сразу скажу: судить об идейной ценности кинопроизведения по его первой части – занятие глупое. Пока, например, кажется, что эта экранизация есть не столько исследование социума, сколько – традиционный "роман воспитания". Некое юное существо, ребенок, познает мир и учится с ним взаимодействовать – в системе координат фантастического блокбастера, главные условия которого – зрелищность и постоянный, извините, экшн, прерываемый только на любовные сцены. Но посмотрим, как действие повернется дальше – ведь авторы настаивают, что нас ждет не просто продолжение, а второй фильм.
По первой картине трудно дать и окончательную оценку значительной части профессиональных составляющих всей работы – сценарию, режиссуре, актерской игре прежде всего. Возможны лишь предварительные итоги. Основное, что сейчас поддается утверждению: мир Саракша создан, он убедителен, впечатляющ и, как должно, ужасен.
Авторы фильма охотно и добросовестно шли за текстом романа, однако им пришлось выдумать всю его "внешность", от небосклона до алфавита. Тут аплодирую и вас призываю восхититься. Неприглядная политически и морально "изнанка" нормальной жизни соткана из зримых деталей тридцатых, шестидесятых и девяностых годов прошлого столетия, а также наших представлений о средневековье, основанных на европейской живописи. И все это умножено на кинематографические образы города будущего, этакого Метрополиса, который выстроен отнюдь не в светлом постпотребительском обществе, мечтаемом нами "на завтра", а в стране победившего и проржавевшего социализма. С отчетливыми элементами национал-социализма.
Главное – этот футуро-ретро мир целен, пусть даже отдельные его проявления логически трудно объяснимы. Скажем, кинематографически весьма выразительно небесная твердь Саракша, выдуманная властью, транслирует на его поверхность безумные разные цвета, что сообщает окружающему тревожность (для героев и зрителей) и неестественность (для зрителей). "Вот этот цвет неба, – говорит Гай Гаал, – больше всего люблю". А сам, как и прочие, буквально света белого не видит. Но как добиваются странного этого атмосферного эффекта Неизвестные Отцы?..
Зато превосходно работает на общую идею "плохой копии" нормальной планеты имитация зернистости изображения. Остроумна и общая готическая колюще-режущая угловатость – "выворачивающихся наизнанку" букв, внешности машин и механизмов, а особенно – знаков отличия и власти, многочисленной символики, этого первого и самого яркого свидетельства иерархичности недоразвитого социума.
Все вокруг кажется сделанным кустарно – от нижнего белья Рады Гаал с проступающими сквозь платье швами до мрачных домов будто с грязными потеками по фасадам; точно таков социалистический быт. Трущобы наших бараков, пяти- и девятиэтажных, облепленных самопальными "лоджиями", заменены в фильме небоскребами, но поразительным образом впечатление бесчеловечного коммунального обще-жития сохранено и передано.
То есть, фильм "Обитаемый остров" предполагает, что, впав в постсоциалистическую разруху и, чуть позже и одновременно, в строительный бум, обусловленный жаждой наживы и новыми технологическими возможностями, страны бывшего соцлагеря избежали вот такого вида своих городов. Вполне убедительно, а Пекин и Шанхай останутся исключениями из "правила"; впрочем, взглянем на тамошние небоскребы поближе к 2157 году…
Посреди унылого серого урбанизма люди существуют публично – вот зубодер нацелился кому-то в рот своим инквизиторским орудием, вот пекарь месит тесто… Шум и скученность дополняют картину вовсе не естественной открытости южного или безопасного людского поселения, но неприличной показной оголенности. Так ведут себя люди, когда демонстрирует свою явную жизнь, дабы не быть заподозренными в жизни тайной.
И даже уличный театр марионеток, появившийся в картине из гнева и жалости Стругацких к обитателям страны ходячих кукол, с двойником Максима на веревочках (которого камера фиксирует на огрызке сугубо "проходной" реплики в фонограмме "…от скуки и ужаса…") – только авторская фишка. А вовсе не чья-либо (кукольника или Бондарчука) "фига в кармане", столь обычная и желанная для публики всего советского пространства с шестидесятых по девяностые годы.
Имеется в "Обитаемом острове" и собственно кукла-игрушка с внешностью Гая Гаала. Но марионетка, похожая на Максима, интригует меня больше всего. Что с ним случится во втором фильме? Как "разовьется" лично Максим Камерер? Пока мы видим, что главный герой, лишенный всякой защиты, кроме собственной физической почти полной неуязвимости, но наделенный способностью понимать чужую речь, убеждается в недостаточности слов и непосредственного чувственного опыта для действия, которое ты сам потом сможешь назвать разумным. Как придет к нему – если придет – другое знание? Во что претворится трагический опыт его личных разочарований и потерь?
Вопросы не праздные. Герои "Сталкера" Андрея Тарковского и "Дней затмения" Александра Сокурова, двух "стругацких" экранизаций, о которых можно говорить без скидок, в пространстве малонаселенных драм на фоне земной природы и совершенно не фантастического антуража имели гораздо больше возможности переживать, рефлексировать и высказываться. Не говоря уж о самой активной помощи режиссеров во всех этих личностных проявлениях, в случае Тарковского еще и кастинговой.
Максиму Камереру труднее. Его играет дебютант Василий Степанов, приглашенный по чисто фактурным соображениям, – вид этого человека контрастен, как и должен быть, миру Саракша. Занятно, что Алексей Ананишнов – врач Малянов из "Дней затмения", при всей содержательной разности образов, оказался предтечей Максима: высокий светловолосый атлет, непрофессиональный исполнитель (значит, без шлейфа ролей, "другой"; вот вам простая иллюстрация фонтанирования авторского кинематографа для нужд массового кино).
Вынужденный почти непрерывно действовать телом, молодой исполнитель достаточно хорошо справляется с лицом, но еще не всегда – со взглядом, который ближе к концу первого фильма должен, мне кажется, существенно утерять энтузиастически-наивный блеск. Но, может, я тороплю ход событий. Или как раз так до конца проявится подспудная тема кукольности/управляемости – не злой, карабасо-барабасовской, темы, а мотива до поры скрытой одушевленности куклы – как прозрения человека, взрослеющего, делающегося самостоятельным.
В целом, заданный футуро-ретро мир, с достаточно узнаваемыми чертами нынешнего дня (удивительно точно Стругацкие предвосхитили сегодня очевидный приоритет надстройки над базисом), и приближает к нам героев/действие – и отстраняет их. Отстранение, увы, усугубляется обидными профессиональными погрешностями (в частности, лезет в глаза полная идентичность эпизодов, которые технологично снимаются подряд в одной декорации, хотя предназначены для разных частей картины, – они должны свидетельствовать о повторяемости ситуации, но выдают спешку и нетщательность работы), сбивающими восприятие, а также нашим знанием о грядущем втором фильме. А те, кто читал роман, еще и помнят финал… Все вместе иной раз снижает накал эмоций – подлинных, а не спровоцированных визуально-звуковыми эффектами.
И все же первый фильм дилогии "Обитаемый остров" впечатляет. Теперь отечественный кинематограф, достаточно умелый как в оживлении масштабных исторических/военных полотен в рамках большого стиля, так и в создании сугубо индивидуальных, авторских, диагностически-прогностических драм, действительно располагает опытом моделирования полноценного многосоставного фантастического мира. Кстати, авторы определяют свою заслугу, в частности, как создание "первого русского фильма в жанре science fiction epic.
Осталось сказать, что нынешняя часть "Обитаемого острова", по-моему, потребует вторичного просмотра в апреле, перед выходом заключительной картины дилогии. Да и в целом эта экранизация слишком серьезный творческий акт, чтобы рассуждать о ней в околоновогоднем контексте.
Хотя выплескивание фильма на экраны 1 января дополнительно работает на одну из главных его тем – тему зомбированности массовой аудитории…